Анализ контента контент-создателей в классе

Мария Мурумаа-Менгель, доцент медиаисследований Тартуского университета 
maria.murumaa@ut.ee

Этот учебный ресурс посвящен возможностям анализа контента контент-создателей (инфлюенсеров, микро-знаменитостей, трендсеттеров, звезд социальных сетей или какими бы вы их ни называли) в классе или других местах, где можно вести долгие разговоры с молодежью.

Этот документ состоит из трех частей: 

– Сначала расширенная версия обзорной статьи, опубликованной в газете Õpetajate Leht  
– План уроков и тем для рассмотрения вопросов, касающихся лидеров мнений 
– 73 вопроса/аспекта, на которые можно обратить основное внимание при совместном анализе видео 

Влияют ли на нас лидеры мнений и каким образом? 

«Лидер мнений» (Suunamudija) − это слово, которое было предложено детьми на состоявшемся несколько лет назад конкурсе изобретения слов, и оно настолько прижилось и оказалось настолько точным, что быстро вошло в широкий обиход. Правда, сами лидеры мнений предпочитают называть себя иначе: «создатель контента», «инфлюенсер» либо употреблять связанные с используемыми платформами термины, такие как «ютубер», «инстаграммер», «тиктокер» или «блогер» − эти слова используются параллельно. На самом деле терминов используется еще больше: «влиятельное лицо», «Интернет-знаменитость», «лидер цифрового мнения», «представитель бренда», «знаменитость в социальных сетях», «законодатель трендов», «микрознаменитость» и т. д. Но здесь мы часто говорим об одном и том же − о людях, которые собрали значительное количество подписчиков, создавая контент на платформах социальных сетей, и которые считаются своего рода лидерами мнений в большем или меньшем кругу. Конечно, стоит помнить, что создаваемый контент и достигаемая известность могут быть разными: некоторые люди становятся известными в Интернете случайно (люди-мемы, контент, ставший виральным), другие систематически и профессионально работают на статус инфлюенсера, третьи создают контент в первую очередь для себя, а затем обнаруживают, что со временем к ним добавилось большое количество заинтересованных подписчиков.  

При этом в маркетинге стараются дифференцировать потенциальный масштаб влияния, поэтому иногда выделяют нано-, микро-, макро— и мегалидеров мнений. Наноинфлюенсером может быть, например, мастер слаймов на YouTube с небольшим числом очень лояльных подписчиков, мегаинфлюенсерами считаются, например, Кардашьяны и Чарли Д’ Амелио. Даже профану, вероятно, ясно, что количество подписчиков инфлюенсеров этих категорий зависит от контекста − сферы потенциального охвата китайского и сетумааского инфлюенсера очень различаются по размерам. Однако в исследованиях маркетинговых коммуникаций было доказано, что лидеры мнений с меньшим количеством подписчиков оказывают более сильное влияние на свою аудиторию, чем мегазвезды (De Veirman et al, 2017; Park et al, 2021), чтобы вызвать большие социальные потрясения и изменения. Недавние исследования также рекомендуют сосредоточить внимание на т. н. маргинальных сферах и действующих в них небольших лидерах мнений (Guilbeault & Centola, 2021). Лидеры мнений с большим количеством подписчиков хоть и могут показаться людям более привлекательными, но ценность их мнения может не иметь столь существенного значения, потому что они уже не кажутся особенно искренними. Подробнее об этом поговорим ниже. 

Какое влияние они всё-таки могут оказывать? 

Здесь какой-нибудь скептически настроенный читатель скажет: «Хм!» и подумает: «Что мне до этих законодателей трендов и лидеров мнений! Все это не больше, чем очередная разводка, какое у них вообще может быть влияние!» Многочисленные исследования, проведенные за последние два десятилетия как у нас, так и в других местах (см., напр., Abidin, 2018; Mesipuu, 2022; Õunpuu 2019; Viru, 2019; Miil 2019; Lukk, 2019; Kaljuvee, 2015) убедительно доказали, что, к сожалению или к счастью, такое влияние существует. Читательская аудитория семейного блогера может быть больше, чем у уездной газеты, у тиктокера больше подписчиков, чем зрителей самой влиятельной новостной передачи, а за мнение ютубера могут заплатить больше, чем за оценки, данные ведущим политиком. Самих лидеров мнений много, и они очень разные: это тиктокерши roosabanaanike или Лауа Вийна, размещающие посты одна о ногтях, другая − о безопасности на воде,  это и пенсионер Арво Кассин, готовящий домашнюю еду на YouTube, это и крайне правый подкастер, и это 9 -летняя звезда танцев. Хотя прямое и быстро проявляющееся влияние создателей контента измерить сложно (см., напр., Folkvord & de Bruijne, 2020), тем не менее можно утверждать, что лидеры мнений влияют на покупательское поведение людей (как на предпочтение одних продуктов перед другими, так и на вопросы, связанные с образом жизни и потребительским поведением), на выбор, связанный со здоровьем (диеты, идеальная форма тела, косметические операции, отношение к вакцинации и т. д.), на политические предпочтения (как поддержка конкретных партий и политиков, так и на мировоззренческие убеждения в более широком смысле).  

В качестве яркого примера можно привести «эффект Paljas Porgand». В 2019 году блогерша Paljas Porgand, оказавшая большое влияние на многих молодых женщин того времени, писала о том, насколько вредны для здоровья противозачаточные таблетки, и рекомендовала в качестве альтернативы монитор, основанный на календарном методе, который, по мнению гинекологов, очень ненадежен (а всё потому, что у нее был договор о сотрудничестве с его производителем и за свои рекомендации она получала материальное вознаграждение). Через некоторое время эстонские гинекологи стали замечать, что некоторые пациентки с нежелательной беременностью в своих рассказах все чаще упоминают имя Paljas Porgand и ссылаются на полученные из её блога рекомендации (Laser, 2019). Иначе говоря, влияние одного лидера мнений косвенно сказалось на частоте нежелательных беременностей, в очень незначительной степени − на приросте населения Эстонии, и, к сожалению, также на будущем и планировании семьи многих молодых людей. 

В более широком смысле лидеры мнений оказывают влияние на социальную реальность, культуру и саму коммуникацию. Да, (подростки) создатели контента сильно влияют на то, что мы считаем нормальным и ненормальным, что является предметом вожделения или заслуживает лишь пренебрежительного взгляда, а также на то, как мы взаимодействуем друг с другом, на базовые знания и корневые тексты. Так что даже если мы сами особо не задумываемся о культуре инфлуенсеров или иногда отпускаем злые шутки по этому поводу (см., например, @influencersinthewild в Instagram), нельзя сказать, что их влияние сопоставимо с незначительной ошибкой на радаре. Это поняли и сильные мира сего − например, инфлуенсеры играют существенную роль в отражении в СМИ войны России против Украины, настолько существенную, что Белый дом даже проинформировал специально американских тиктокеров, в очередной раз легитимизировав таким образом лиц, действующих в этой сфере. 

Теории старые, явления новые 

С точки зрения медиа- и коммуникативных исследований, речь идёт об очень старом явлении: уже в 1950-х годах говорили о двухэтапном коммуникативном потоке, суть которого вкратце можно свести к тому, что информация воздействует более эффективно, если она передаётся людьми, важными для социальных групп, властителями умов. Если для пятидесятых годов прошлого века таковыми были в первую очередь ключевые фигуры физических сообществ (сельские старейшины, священники и т. д.), то сегодня посредниками в передаче информации и лицами, формирующими мнения, часто становятся лидеры мнений, действующие в социальных сетях.  

Если уж мы докопались до старых, но актуальных по сей день социальных теорий, то, возможно, стоит упомянуть и теорию парасоциальных отношений, которая была сформулирована в 1956 году и согласно которой посредством средств массовой информации может быть создана иллюзия существующих отношений, кажущихся реальными для одной стороны, но на самом деле не имеющих места в реальности. Хорошим примером являются звезды мыльных опер и реалити-шоу, поклонникам и подписчикам которых может казаться, будто они знают человека на экране, чувствуют себя его другом. «Чем сегодня занимается Эсмеральда?» или «Ну как это Сейди еще раз такое ляпнул?» То же чувство побуждает нас смотреть, не разместил ли ютубер или блогер, за которым мы следим, что-нибудь новенькое на своих каналах в социальных сетях. Это же чувство заставляет нас интересоваться деятельностью понравившегося тиктокера или инстаграммера и следить за ним на протяжении длительного времени. В парасоциальных отношениях у аудитории развивается иллюзорное чувство близости, часто сопровождающееся доверием и отождествлением.  

Конечно, т. н. старые великие теории гораздо чаще использовались в исследованиях, посвящённых создателям контента новой эпохи (тем, кто интересуется этим более глубоко, рекомендуем обратиться к концепции передней и задней стадий Гоффмана, использованию Бурдье теории капиталов в анализе деятельности инфлюенсеров или применению модели диффузии инноваций Роджерса с точки зрения данной проблемы). 

Четыре принципа или как они это делают? 

Исследовательница Кристал Абидин, долгое время изучавшая Интернет-звезд и инфлюенсеров, выделила четыре основные характеристики или основные ценности, на которых может строиться деятельность лидера мнений. Разумеется, эти ценности могут переплетаться друг с другом, а акценты смещаться в ту или иную сторону. Эксклюзивность означает, что создатель контента предлагает своим подписчикам доступ к тому, что «обычным людям» недоступно. Часто это означает демонстрацию экономического капитала − дорогих вещей, роскошных мест, событий с эксклюзивным доступом. Продвижение этой ценности мы зачастую видим, например, в блогах о путешествиях, а также в контенте социальных сетей, созданном, например, детьми богатых людей.  

Ценность уникальности привлекает аудиторию прежде всего потому, что создатель контента действительно особенный человек, отличающийся высоким профессионализмом. Здесь мы можем вспомнить всех танцоров, барабанщиков, художников, ремесленников и т. д., активно выступающих в социальных сетях и ставших виральными в позитивном смысле этого слова. Они могут делать то, чего мы, «обычные люди», делать не умеем. Например, среди детей сегодня исключительной популярностью пользуются ютуберы, которые играют в различные игры например, в Minecraft или Sea of ​​Thieves, и зачастую действительно добиваются на этой стезе поразительных результатов, посвящая порой даже тысячи часов достижению опыта и технического капитала. Если дело касается экзотической знаменитости в социальных сетях, то создатель контента воспринимается как отклоняющийся от обычного и «нормального», поэтому он интересен и за ним стоит следить. К таковым можно отнести всех инфлюенсеров, которые вносят свой вклад в создание шокирующего контента, создателей контента с отличной от обычных людей внешностью, а также людей, которые проявили себя в чем-то странном, удивительном или необычном. Создатели контента, специализирующиеся в жанре мукбанг (поедание большого количества еды на камеру), удерживают внимание своих подписчиков с помощью именно такого рода экзотического культурного капитала.  

Чаще всего, однако, используется принцип жизненности. Жизненность означает, что мы можем идентифицировать себя с создателем контента: он такой же человек, как и мы, и рассказывает о своей жизни открыто и искренне. У потребителей такого рода контента развивается чувство сопринадлежности, возможность отождествить себя с его создателем и, следовательно, нередко и чувство общности с другими членами аудитории, в основном происходит обмен социальным капиталом. Это означает, что создатель контента показывает себя «настоящим» человеком с «настоящими» проблемами, а не демонстрирует постановочные ситуации. Однако стоит иметь в виду, что при создании контента, который выкладывается в социальных сетях, его автор всегда отчасти играет, действует продуманно, предлагая своего рода перформанс. Подробнее о технических приемах и стратегиях, связанных с этим, можно прочитать, например, в бакалаврской работе Анетт Таал (2021). 

Будьте/кажитесь искренними и поговорите со мной!  

Однако, несмотря на выбор доминирующего принципа, сегодняшние создатели контента должны выглядеть подлинными и открытыми для диалога во всем. Мы допускаем лидера мнений в наше сознание, если мы доверяем ему, если нам кажется искренним то, что он делает и говорит. В случае подлинности и близости вопрос «почему это работает?» имеет простой ответ: мне, как обычному человеку, легче доверять соседке Мари и идентифицировать себя с ней, чем с далёкой голливудской звездой. Первая, вероятно, сталкивается с теми же проблемами, что и я: её волнует рост цен и плохая погода на выходных, и она во всеуслышание размышляет в социальных сетях о том, что приготовить на ужин, если в буфете нет ничего, кроме половины пакета чечевицы и концентрата лимонного сока. А вот звезда Голливуда старой закалки живёт жизнью, которая не имеет ко мне никакого отношения: её слова тщательно подбираются пиар-командой, при плохой погоде она может просто улететь на другой конец света, еду ей готовит личный повар, а об оптимальной форме её пресса заботится личный тренер. Вот почему все классические, далекие от обычных людей знаменитости постепенно перебрались с голливудского Олимпа в социальные сети, где также пытаются выглядеть искренними и достичь аутентичной (микро)знаменитости, то есть калиброванного дилетантизма (Абидин, 2017). 

Искренность можно проявлять миллионом разных способов: выглядеть наивно материалистичным, быть, согласно законам жанра, предсказуемым, философски глубоким, ошеломляюще смешным, страстно идеалистичным — в общем, каким угодно. Однако, если аудитория почувствует, что лидер мнений слишком старается, подражает кому-то другому, повторяет заданные ему маркетинговые тексты, непоследователен в своих основных ценностях или что-то скрывает, то  создатель контента может вызвать гнев и насмешки в свой адрес и утратить самый главный капитал экономики внимания – наши глаза, уши и кончики пальцев.  

С другой стороны, нам не обязательно должны нравиться те, за кем мы увлечённо наблюдаем. Хейтвотчинг (hate-watching) или ироническое наблюдение − это довольно распространенная практика (Murumaa-Mengel & Siibak, 2020), когда за лидером мнений следят для того, чтобы чувствовать, что сам ты лучше и ценнее его. При научном подходе различают сравнение «сверху» (с людьми, которые лучше, успешнее, красивее нас) и «снизу» (с теми, кого мы воспринимаем как людей, которые хуже нас, уродливее, глупее и т. д.). Почему люди с таким упоением смотрели передачи Võsa-Pets, Tüdrukute õhtu («Девичник») и Poissmeeste Pidu (»Мальчишник»), выискивали самых придурковатых пьяниц Eestlaste Kolmnurg («Треугольник эстонцев»), на которых стоит смотреть вживую? Социальное сравнение «снизу», несомненно, сыграло здесь важную роль. Герои этого жанра, такие как Rahaboss, Kidra, Lädra и Papa Kährik (здесь читатель может вспомнить релевантных для него в данный момент звёзд социальных сетей), не всегда могут нам нравиться, но мы можем сочувствовать им, потому что между нами возникли парасоциальные отношения.  

Парасоциальные отношения становятся прочнее, когда лидер мнений разговаривает с нами − диалогичность может выражаться в разговорной интонации, интертекстуальных отсылках, совместном контенте, задавании вопросов в конце видео, проведении экспресс-опросов, использовании жанра АМА, чтении определённых комментариев аудитории и уделении внимания своим зрителям. «Нас заметили!» и «Он действительно хочет знать!» − это важное чувство, которое связывает нас с создателями контента в социальных сетях.  

Так что в следующий раз, когда вы будете следить за деятельностью какого-либо создателя контента, являющегося лидером мнений, вы сможете на пальцах сосчитать, какие приемы и способы воздействия заметите: сознательное увеличение/ограничение аудитории? Ориентация контента на широкую область или периферийные области? Возможность социального сравнения «сверху» или «снизу»? Попытки изменить покупательское поведение, поведение, связанное с отношением к своему здоровью или к политике? Проплаченный или действующий по собственной инициативе? Движение капитала какого типа происходит? Предполагаемое воздействие имеет личный или общественный характер? Предлагает возможность отождествления с собой или изображает эксклюзивность? Демонстрирует исключительность или экзотичность? Пытается вступить с вами в диалог? Что такое искренность, что такое перформативная подлинность? Где вообще проходит граница? 

Использованные источники: 

Abidin, C. (2018). Internet celebrity: Understanding fame online. Emerald Group Publishing. 

Abidin, C. (2017). #familygoals: Family influencers, calibrated amateurism, and justifying young digital labor. Social Media+ Society, 3(2). 

Folkvord, F., & de Bruijne, M. (2020). The effect of the promotion of vegetables by a social influencer on adolescents’ subsequent vegetable intake: A pilot study. International Journal of Environmental Research and Public Health, 17(7), 2243. 

Guilbeault, D., & Centola, D. (2021). Topological measures for identifying and predicting the spread of complex contagions. Nature Communications, 12(1), 1-9. 

Horton, D. & Richard Wohl, R. (1956). Mass communication and para-social interaction: Observations on intimacy at a distance. Psychiatry, 19(3), 215–229. 

Kaljuvee, K. (2015). Eesti sotsiaalmeedia mikrokuulsuste kasutatavad tähelepanu pälvimise strateegiad. (Стратегии привлечения внимания, используемые микрознаменитостями эстонских социальных сетей.) Бакалаврская работа, руководитель М. Мурумаа-Менгель. Tartu Ülikooll, ühiskonnateaduste instituut. https://dspace.ut.ee/bitstream/handle/10062/46730/kaljuvee_kristel_ba_2015.pdf?sequence=1&isAllowed=y 

Katz, E. & Lazarsfeld, P. F. (1955). Personal influence: The part played by people in the flow of mass communications. New York: The Free Press. 

Lukk, L.-J. (2019). Perekonnana avalikult internetis: (video)blogijate sisuloomepraktikad ja laste kaasamisega seonduvate eetiliste dilemmade mõtestamine. (В интернете семьей: практика создания контента (видео) блогерами и понимание этических дилемм, связанных с участием детей.) Бакалаврская работа, руководитель М. Мурумаа-Менгель. Tartu Ülikooll, ühiskonnateaduste instituut. https://dspace.ut.ee/bitstream/handle/10062/64089/lukk_liisa_johanna_ba_2019.pdf?sequence=1&isAllowed=y 

Mesipuu, B. (2022) Suunamudijate turundustegevuse tajumine ja ostukäitumisele suunamine – Eesti noorte arvamused ja kogemused. (Восприятие маркетинговой деятельности лидеров мнений и направление ее на покупательское поведение — мнения и опыт эстонской молодежи.) Магостерская работа, руководитель М. Сукк Tartu Ülikool, ühiskonnateaduste instituut. https://dspace.ut.ee/bitstream/handle/10062/82382/mesipuu_brit_ma_2022.pdf?sequence=1&isAllowed=y 

Miil, M. (2019). 9–13-aastaste Eesti noorte vaatamiseelistused YouTube’is ja eetiliselt probleemse sisu tõlgendused. (Предпочтения эстонских молодых людей в возрасте 9–13 лет в отношении просмотров на YouTube и интерпретация этически проблемного контента.) Бакалаврская работа, руководитель М. Мурумаа-Менгель. Tartu Ülikool, ühiskonnateaduste instituut. https://dspace.ut.ee/bitstream/handle/10062/64090/miil_marget_ba_2019.pdf?sequence=1&isAllowed=y 

Murumaa-Mengel, M. & Siibak, A. (2020). From Fans to Followers to Anti-Fans: Young Online Audiences of Microcelebrities. In: M. Filimowicz & V. Tzankova (Ed.). Reimagning Communication: Meaning. (228−245). London: Routledge. 

Park, J., Lee, J. M., Xiong, V. Y., Septianto, F., & Seo, Y. (2021). David and Goliath: when and why micro-influencers are more persuasive than mega-influencers. Journal of Advertising, 50(5), 584-602. 

Taal, A. (2021). Teooriast praktikasse: auditooriumi tähelepanu äratava ja säilitava YouTube’i sisu loomise strateegiate rakendamine. (От теории к практике: реализация стратегий создания на YouTube контента, привлекающего и удерживающего внимание аудитории.) Бакалаврская работа, руководитель М. Мурумаа-Менгель. Tartu Ülikool, ühiskonnateaduste instituut. https://dspace.ut.ee/bitstream/handle/10062/72414/taal_anett_ba_2021.pdf?sequence=1&isAllowed=y 

De Veirman, M., Cauberghe, V., & Hudders, L. (2017). Marketing through Instagram influencers: the impact of number of followers and product divergence on brand attitude. International Journal of Advertising, 36(5), 798-828. 

Viru, K. (2019). Eesti teismeliste tüdrukute kommertskoostööle orienteeritud tähelepanu püüdmise strateegiad sotsiaalmeedias. (Стратегии привлечения внимания эстонских девочек-подростков, ориентированные на коммерческое сотрудничество, в социальных сетях.) Бакалаврская работа, руководитель М. Мурумаа-Менгель. Tartu Ülikool, ühiskonnateaduste instituut. https://dspace.ut.ee/bitstream/handle/10062/64103/viru_k2triin_ba_2019.pdf?sequence=1&isAllowed=y 

Õunpuu, P. (2019). Mõjuliidrite kaasamine reklaamikampaaniatesse: eetiliste probleemide kaardistamine siseringi uurijana. (Привлечение оказывающих влияние лиц к рекламным кампаниям: картирование этических проблем в качестве исследователя внутреннего круга.) Магистерская работа, руководитель М. Мурумаа-Менгель. Tartu Ülikool, ühiskonnateaduste instituut. 

https://dspace.ut.ee/bitstream/handle/10062/64210/6unpuu_piia_ma_2019.pdf?sequence=1&isAllowed=y

Читать в полном объеме: Paljas Porgand põhjustab soovimatute beebide buumi? (Paljas Porgand стала причиной нежелательного беби-бума?) Laser, 30. september, 2019. https://diktor.geenius.ee/blogi/laser/20467/ 

Вспомогательный материал для учителей/молодёжных работников: анализ контента, созданного инфлюенсерами  

Независимо от того, знакомы ли учитель и ученики с наиболее популярными создателями контента последнего времени или нет, следующую схему анализа тем не менее можно использовать вместе с учениками. Материал (видео инфлюенсеров) могут приносить в класс ученики, и анализ должен проводиться вместе, при этом учитель, разумеется, не должен претендовать на статус глашатая истины в последней инстанции и хранителя знаний.  

Ниже представлен план, используя который можно вместе с учениками разобраться с темой лидеров мнений (инфлюенсеров) на одном или нескольких уроках, при этом отдельные его пункты можно опускать, комбинировать и т. д. по своему усмотрению.

1. Для начала можно вместе записать на доске, цифровой карте мыслей, в совместном документе и т. д., о чём/о ком мы вообще говорим. Какие ещё слова используются для обозначения инфлюенсеров в русском и других языках? Какие слова представляются наиболее подходящими? Как ученики относятся к словосочетанию «лидер мнений»? Знают ли они, откуда слово «инфлюенсер» пришло в наш язык? Способны ли они найти ответ за минуту? 
2. Работа в группах: кто, по мнению учеников, является наиболее популярными или известными инфлюенсерамисреди их сверстников? Важно обратить внимание и вместе обсудить, различаются ли категории «любимый», «популярный» и «известный» и каким образом, поскольку они могут не быть синонимами — например, контент некоторых инфлюенсеров отслеживается в целях т. н. хейтвотчинга допол. 
3. Совместное обсуждение: какие примеры чаще всего приходят вам на ум? Написать на доске/в общем электронном документе и добавить +1 к уже упоминавшимся, чтобы можно было узнать наиболее упоминаемых создателей контента. В качестве темы для дополнительного обсуждения можно подумать о том, на каких платформах они размещают свой контент. Где они прославились? Где они в основном «прописаны»?  
4. Работа в парах: найти и сравнить. Чтобы дети и молодые люди представили себе тему в недавней исторической ретроспективе, можно вместе просмотреть страницу 14 бакалаврской работы Маргет Мийли, защищённой в ТУ в 2019 году (в качестве текущего задания по поиску можно предложить найти эту бакалаврскую работу), и обсудить, по-прежнему ли актуальны и известны те, кто в ней упоминается? Кто вообще забыт сегодня? Какие могут быть причины того, что известность того или иного инфлюенсера сошла на нет? Чем это может быть чревато для данного инфлюенсера (возможные психические, финансовые, профессиональные и т. д. проблемы)? Насколько вообще тяжела работа создателя контента? 
5. Предложите ученикам выбрать одно видео для совместного просмотра, желательно немного более длинный аудиовизуальный текст, поскольку в этом случае больше времени и нюансов, на которые можно обратить внимание. В качестве предварительного условия можно оговорить, что видео не должно содержать правонарушений и действий, наносящих существенный вред себе/другим. Вариант для совместного обсуждения: Каковы они? Что инфлюенсер не должен делать? Регулируется ли их деятельность какими-либо законами или этическими кодексами? Можно вместе ознакомиться с инструкцией по размещению рекламы в социальных сетях, Законом о рекламе, Конституцией Эстонской Республики. Соблюдают ли сегодняшние создатели контента эти требования? 
6. Вместе посмотрите выбранное видео (один раз). В парах-тройках: на что важно обратить внимание в этом видео? Если бы тебе пришлось составить инструкцию для своей младшей сестры/дедушки/инопланетянина, на что бы ты обратил внимание? Составь список аспектов, которые можно было бы проанализировать. Привести первые примеры может учитель (см. ниже длинный список возможных вопросов для анализа). 
7. Проанализируйте совместно различные аспекты выбранного текста. Можно подготовить для учеников матрицу анализа, а можно и обсудить вместе в более свободной форме. Анализ можно обобщить с помощью плаката, созданного в Canva, его также можно распечатать для недели СМИ! В отношении нижеприведенных вопросов важно заранее уточнить, что под «текстом» может подразумеваться не только письменный текст, в качестве текста могут рассматриваться также фотография, музыкальное произведение, видео и т. д. – все они рассказывают нам какую-либо историю, просто для её понимания нам могут понадобиться специальные знания. Специальные знания могут означать, что вы можете видеть символы на картине Караваджо «Корзина с фруктами», созданной около 1600 года, и знать тайные значения этой работы (что стрекоза является символом сатаны и искушения и т. д.). Но точно так же символы и тайные смыслы (сленг, видимые и узнаваемые статусные знаки и т. д.) присутствуют и в текстах сегодняшних создателей контента. Критическое прочтение медиатекста предполагает среди прочего поиск ответов на различные вопросы как о самом тексте, его авторе и структуре, так и об использованных источниках или скрытых в тексте смыслах и мнениях. Например, при чтении текста можно вместе проанализировать следующие нюансы, учитель может сам выбрать подходящие вопросы из числа приведенных ниже, или предложить учащимся проанализировать текст под разными углами зрения, или предоставить учащимся самим выбирать, что они хотят проанализировать, при необходимости дав им возможность заранее сгруппировать и структурировать вопросы.

73 вопроса о видео инфлюенсера: 

1. Кто является создателем этого текста?  
2. Что о нём известно, каковы его социально-демографические характеристики? 
3. На кого он похож, на кого не похож? 
4. Какая часть общества похожа на него? 
5. О чем/о ком рассказывает этот текст? Какую (новую) информацию он содержит? 
6. Какой информации не хватает? Где информационные пробелы? Есть ли что-то, о чём намеренно умолчали, оставили за кадром?  
7. Кого еще можно увидеть/услышать/прочитать в видео? 
8. Поддерживают ли они главного персонажа или противостоят ему? 
9. Что показывает этот текст?  
10. Что можно услышать в этом тексте? 
11. Какие словесные части в него входят? 
12. Каков уровень технической реализации? Умышленно дилетантский/профессиональный? Почему? 
13. Каких средств требует создание такого контента? 
14. Является ли контент аутентичным? На основе чего ты сделал такой вывод? 
15. Как создатель контента общается со своей аудиторией? Какие выражения он использует? 
16. Отвечает ли он на комментарии, вступает ли каким-либо образом в диалог? Содержится ли в его тексте какой-либо призыв (call to action)? 
17. Есть ли в видео какой-либо конфликт? Между кем, чем? 
18. Какие ещё критерии ценности классических новостей можно найти?  
19. К какому жанру относится текст? Можно ли это установить? Жанр − это тип текста с чётко распознаваемыми характеристиками, например, GRWM, Let’s Play, haul, 73 вопроса и т. д.  
20. Заметил ли ты какие-либо оценки показанного в видео/его темы? Как ты понимаешь на словесном уровне, что создатель контента относится к теме каким-либо определенным образом? 
21. Как ты понимаешь на уровне визуалов? 
22. Как ты понимаешь на уровне звука? 
23. Какие слова используются в тексте и какое значение они имеют?  
24. Используются ли в тексте какие-либо метафоры? Какие причины могли побудить создателя контента выбрать эту конкретную метафору? 
25. В каком направлении текст пытается оказать влияние на поведение аудитории? Может ли это быть сознательной деятельностью? В каком направлении текст пытается оказать влияние на общественное мнение?  
26. Каково может быть общественное воздействие текста?  
27. Может ли идти речь об осознанном и умышленном выборе?  
28. Что представлено как прошлое, что как настоящее, что как будущее?  
29. Какие факты представлены и доказаны ли они в случае необходимости? 
30. Какие мнения представлены? Чьи это мнения? 
31. Как информация, представленная в тексте, соотносится с тем, что ранее сообщалось об этом событии/явлении/личности?  
32. Использованы ли какие-либо источники? Какие? Устные? Письменные? Электронные? 
33. На какой платформе опубликован этот текст?  
34. Что можно/нельзя делать на этой платформе? 
35. Какие нормы существуют на этой платформе? Что делают, а что не делают? Что одобряется, а что подвергается осуждению? 
36. Кому принадлежит эта платформа? Как на ней можно заработать? 
37. В чьих интересах создан этот текст? Кто может получить пользу от публикации этого текста? Отмечено ли это? 
38. Каждый ли человек в состоянии понять потенциальные связи или для этого требуются специальные знания? 
39. Это глобальный или локальный текст?  
40. Кто является целевой аудиторией? 
41. Почему люди следят за текстами этого создателя контента? 
42. Кто точно не следит? Для кого этот текст не предназначен? 
43. Откуда создатель контента может узнать о том, кто следит за его текстами? Адекватно ли это представление? 
44. Является ли текст оригинальным или представляет собой адаптацию? Использованы ли в видео элементы контента, созданного другими?  
45. В какой степени в данном случае необходимо учитывать авторские права? 
46. Согласуется ли вербальный текст и (аудио)визуальный материал, связаны ли они единой темой? 
47. Кого мы видим в визуальной части? Один ли это человек? Вместе с кем-то или с чем-то? 
48. Что они делают? Ведут они себя активно или пассивно? 
49. Кто или что находится в центре? Кто занимает больше всего пространства? Кто спереди, кто сзади?  
50. Как размещены персонажи в визуалах? Кто выше, кто ниже? Кто слева, кто справа?  
51. Кто кажется больше, кто меньше? 
52. Куда направлен взгляд человека? В сторону? В сторону кого-либо? В сторону зрителя? 
53. Что его окружает? Снято ли видео в помещении или вне помещения? В частной или в публичной сфере? На природе или в городе? Можно ли это вообще понять? 
54. Каковы общая модальность и цветовая гамма видео? Мрачное или радостное? Чёрно-белое или цветное? Подвергнуто обработке или нет? 
55. Где расположена камера? Выше, ниже или на одном уровне с человеком на изображении? 
56. Какая заставка, или thumbnail, использована в видео? Почему выбрана такая заставка? 
57. Какое название дано тексту? Почему именно такое? 
58. Насколько быстрый темп, в котором снято видео? Где сделан монтаж? 
59. Какие фрагменты ускорены, какие замедлены? 
60. Какое освещение? Использовано ли специальное осветительное оборудование? 
61. Снято ли видео в одиночку или потребовалась чья-либо помощь? 
62. Каково было бы наблюдать за созданием этого видео со стороны? 
63. Какой подготовки потребовало создание видео? 
64. Сколько дублей, по-твоему, понадобилось для записи разных частей? Если предположительно несколько, то насколько аутентичен контент на пятом дубле? 
65. Заплатил ли кто-либо за ту или иную часть либо каким-то иным образом вознаградил создателя контента? 
66. Продает ли создатель контента изготовленную им самим продукцию? 
67. Кто является основной целевой группой? 
68. Показаны ли в видео дети? Какие этические и юридические соображения могут возникнуть при этом? 
69. Видим ли мы в видео сигареты, вейпы, алкоголь, наркотики? Насилие? Политические и мировоззренческие предпочтения? Пропаганду и ложную (фейковую) информацию?  
70. В какой степени инфлюенсер может влиять на то, что его последователи сочтут крутым, какому поведению будут следовать? 
71. Для кого контент, созданный этим создателем контента, может оказаться вредным? 
72. Можно ли привлечь его к ответственности? Как? 
73. Какие ещё вопросы можно задать относительно этого текста? [список вопросов всегда можно дополнить] 

Следует, однако, подчеркнуть, что в случае медиатекстов мы не можем говорить об одном правильном способе интерпретации и понимания, поскольку один и тот же текст разные люди могут воспринимать совершенно по-разному. Также и создатель текста не всегда может осознавать оценки и скрытые смыслы своего текста, поскольку, например, быстрый темп работы может привести к тому, что он просто выберет то, что является наиболее распространённым.